Дьявол может плакать [= Син и Катра ] - Шеррилин Кеньон

— Что? Ты думала я проснусь без сил и поблагодарю тебя за это? А что насчет того, когда ты преследовала меня в Нью-Йорке, чтобы убить? Что тогда? Мне начинает казаться, что все, что ты пытаешься сделать — это ранить меня побольнее. — Он бросил на нее холодный тяжелый взгляд. — Мои поздравления, Кэт. Ты добилась того, чего хотела.

Она шагнула к нему, но он снова отодвинулся.

— Ашерон! — Закричал он.

Эш мгновенно появился перед ним. Син был очень рад, что теперь Эш снова выглядит как человек и его кожа больше не синего цвета.

— Отправь меня обратно в пентхаус.

Нахмурившись, Эш обернулся и посмотрел на Катру, потом встал между ними.

— Она еще голодная.

Син сверкнул глазами:

— А мне теперь все равно.

Эш начал злиться:

— Ты мне совсем недавно говорил другое.

— Да, так и было. Но теперь я узнал о ней кое-что неприятное.

— Что, например?

Син метнул горящий взгляд в сторону Кэт, которая неподвижно стояла со слезами на глазах. Несколько часов назад это еще имело для него большое значение. Но теперь, пока он жив, он не хотел больше никогда её видеть, и если ей больно… Не важно.

— Она украла мои божественные силы и отдала их своей матери.

Эш повернулся к Кэт, которая опустила взгляд.

— Что она сделала? — переспросил он.

— Ты слышал меня, и ты не представляешь, как я чувствую себя после такого предательства.

Эш горько усмехнулся.

— Спокойно, Син. Поверь, когда дело касается предательства, то в этом еще новичок, а то, что она сделала с тобой, моя шкала боли даже не зарегистрирует. — Он медленно подошел к Кэт, которая словно сжалась при его приближении. — Ты была проводником?

Она кивнула.

— Я думала, что он хотел ее убить. Я только пыталась защитить мою мать.

Кэт понимала, что это уважительная причина, но факт оставался фактом — это она отняла силы у Сина.

— Я была еще совсем неискушенной в этих интригах, — произнесла Катра.

Она подняла взгляд, её прекрасные зеленые глаза блестели от непролитых слез.

— Теперь я знаю это. Как ты думаешь, что я чувствовала, когда смотрела на тебя, зная, чего я тебе стоила? Ты думаешь, все это было для меня легко?

— Тогда верни мне мои силы.

Одинокая слеза покатилась по её щеке, и он был противен себе, так как чувствовал её боль. Но сколько слёз она вызвала у него? Сможет ли он забыть все это только из симпатии к ней?

— Неужели ты думаешь, что я бы не вернула твои силы, если бы могла? Моя мать знает, как воспрепятствовать мне в этом. Все силы, которые я могу тебе дать — только мои.

Он иронично поднял бровь.

— Нет, — твердо сказала она. — Ашерон, скажи ему, что я не могу.

— Уверен, что он тебя слышал.

Син покачал головой, его ярость только увеличилась.

— Я хочу пойти домой, Эш. По крайней мере, это ты можешь сделать.

Эш разрывался между привязанностью к другу и к дочери, которую едва знал. Он решил, что самое лучшее сейчас — это позволить Сину ненадолго покинуть Катру. Им обоим нужно успокоиться.

Но перед этим Эш решил кое-что напомнить Сину.

— Ты сказал мне, что готов на все, чтобы спасти её. Что её жизнь — единственная значимая для тебя вещь в мире.

— Это было до того, как я узнал о её предательстве. Это единственное, что я не в состоянии простить.

Гордость всегда приводит к падению…

— Отправь его домой, — прошептала Кэт.

Озадаченный её просьбой, Эш посмотрел на нее.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Здесь он мне не нужен.

Хорошо, заметано. Если она хочет, чтобы он ушел…

Эш отправил Сина в его пентхаус, а затем подошел к Катре.

— Ты недостаточно поела.

— Я выживу.

— Да, но чем дольше ты будешь оставаться голодной, тем хуже тебе будет. В какой-то момент ты станешь как галлу… Только еще хуже.

Она посмотрела на него, ее глаза были невинны, и в то же время в них сквозила вся мудрость мира.

— Поэтому ты и терпишь Артемиду?

Он кивнул. Не было необходимости скрывать этот факт от Катры, когда все было так очевидно.

Но сейчас его отношения с её матерью не имели значения.

— Син любит тебя, Катра. Жаль, что ты не видела выражение его лица, когда он принес тебя сюда. Он боялся тебя потерять.

Кэт вытерла слезы.

— От этого мне не легче, ведь это я все разрушила.

Эш притянул её к себе, пытаясь ее хоть немного успокоить.

— Ты знаешь потрясающие вещи о сердцах и об их невероятной способности прощать. Ты была бы удивлена, узнав, что люди готовы перенести, когда любят кого-то.

Она обняла его за талию и прижалась щекой к его груди.

— Ты простил Ника за то, что он переспал с Сими?

Эш старался не обращать внимания на ту боль, которую вызвал этот вопрос. Ему все еще это не нравилось, но…

— Да.

— Но он все еще не простил тебя.

Нет. Он не был уверен, что Ник когда-нибудь смирится со смертью матери. Но если честно, то пусть лучше Ник винит его, чем живет с болью оттого, что сам виноват в её смерти. Не дай Бог, если парень когда-нибудь возьмет ответственность на себя. Это может убить его.

— Я не могу контролировать чувства Ника.

Она сглотнула, потом заговорила снова. Её голос был очень тихим, она почти шептала:

— А что на счет матери? Ты простил её за то, что она сделала с тобой?

Эш тяжело вздохнул.

— Здесь все гораздо сложнее, Катра. Мы говорим не об одной маленькой ошибке, которую нужно простить. Каждый раз, когда я думаю, что мы оставили позади одно предательство, я узнаю о следующем, которое она уже совершила… Например, так было тогда, когда спрятала тебя от меня.

Она прижалась к нему сильнее.

— Но ты ведь все равно любишь её?

Эш молчал.

— Отец?

Он через силу улыбнулся ей.

— Я не могу ответить на вопрос, ответа на который не знаю. Нельзя так сильно ненавидеть человека, которого ты прежде не любил. Когда внутри столько ненависти, то начинаешь задумываться, а полностью ли ушла любовь? Я правда не знаю, что ответить тебе.

Он откинул волосы у нее со лба и взял её лицо в свои руки. Он хотел подарить ей то, что никто не подарил её матери. Катра должна понять, в чем сейчас заключается её дилемма.